В конце октября Южная группировка войск освободила село Дроновка на Северском направлении в ДНР. Взятие этого населённого пункта открывает нашим войскам дорогу к Славянску. Наступательную операцию на этом участке фронта, одном из самых сложных, успешно ведут подразделения 7-й отдельной гвардейской мотострелковой бригады. Месяцем ранее мотострелки взяли под контроль посёлок Северск Малый — другую ключевую высоту. О том, как воюют гвардейцы, рассказывает военкор RT Юлия Мартовалиева.
К одному из батальонов 7-й бригады мы едем на автомобиле ранним утром, дорога размыта из-за дождя. Вокруг разбитые дома, пустые поля и меловые горы. Доезжаем до безопасного места, прячем машину в капонир. Дальше нашим спутником будет «буханка». Автомобиль, может, и не очень удобный, но надёжный. Горизонт виден сквозь «мангал» и маскировочную сеть. На обочинах — сгоревшие машины, все они недавно подбиты вражескими БПЛА-камикадзе, которые здесь называют «комиками».
«Мы называем посёлок Северск Малый, а украинцы — Рудник. Это хутор, стоящий на последней высоте по направлению к Северску, — рассказывает командир мотострелкового батальона Просвет. — Дальше на юг остаётся только Дроновка, которую мы освободили окончательно, но она в низине. Стратегическое значение этого населённого пункта понятно, это доминирующая высота на всём направлении».
По словам комбата, после разработки детального плана наступления бойцы ещё месяц готовились на полигоне. «Было принято решение ночью заводить людей в окрестности, пока не нарастим там личный состав», — продолжает Просвет.
«Когда силы нарастили, начали зачистку»
В воздухе под Северском полно дронов. Если одни можно подавить РЭБ, то те, что перемещаются на оптоволокне, — нет. Дальность работы последних — до 25 км. «Грязное» небо и открытая местность («открытка») создавали основную опасность для групп эвакуации. Поэтому вначале бойцы воздушной разведки — операторы БПЛА — тщательно изучили местность, и только потом механики-водители начали доставлять малые мобильные группы к окрестностям посёлка.
«Высаживали людей на первых лесополосах, чтобы они слушали наличие дронов в воздухе. Когда было чисто, перебегали на следующий рубеж, — продолжает Просвет. — Так до окраин Северска Малого и просачивались. В основном ночью. Надевали тепловизионные накидки-пончо и в них перемещались. И в Северск Малый так заходили. Первыми закинули двух человек, чтобы они слушали, где генераторы работают, где передвижение противника. Мы узнавали точки и туда наносили удары артиллерией. А когда силы нарастили, начали зачистку. Где-то противник в панике сразу отходил, а где-то оказывал сопротивление — и его пришлось уничтожать. Отступали они в сторону Дроновки. Там лесной массив и речка».
Механик-водитель МТЛБ с позывным Камаз был одним из тех, кто подвозил штурмовиков к лесополосе.
«Я их только доставил — и начался штурм лесополосы, — вспоминает он. — Мою машину на отходе сразу подбили, хотя и РЭБ, и «мангал» у нас стояли. Противник начал атаковать сразу после выгрузки десанта, мы ещё двери закрыть не успели. Но потом пошёл штурм — и украинцам стало не до нас. Так мы смогли откатиться на горящей машине до наших позиций, а потом пешком добрались до базы».
Камаз местный, из ЛНР, раньше работал водителем КАМАЗа в Ровеньках, отсюда и позывной. На войне сложно определить возраст человека из-за седины волос, морщин и огрубевшей от ветра кожи, но можно определить, сломлен духом человек или нет — по глазам, улыбке и чувству юмора. Камаз дважды попадал в подобные ситуации, был ранен, но не сломлен. Он рассказывает, как справился с задачей, что человеческие жизни для их командира превыше всего.
Новая профессия
На этом направлении против военнослужащих МО РФ воюет 81-я отдельная аэромобильная бригада ВСУ. Когда началась зачистка Северска Малого и Дроновки, украинские командиры фактически бросили своих подчинённых на произвол судьбы. Те сидели в блиндажах, а по радиостанции им передавали: оставайтесь и ждите подкрепления. Они и ждали, пока не оказались в полном окружении. А у наших штурмовиков появилась новая профессия — оператор ТМ.
«Так называемые операторы ТМ (ТМ — тротиловая мина. — RT), — поясняет Просвет. — Такие же штурмовики, просто заранее на полигоне подготовленные для произведения подрывов и завала входов в блиндаж, чтобы противник не мог быстро выбраться и атаковать. До этого, конечно, проводится тщательная подготовительная работа. Замечается подозрительный квадрат с неба, ведётся наблюдение за передвижениями в округе. Иногда специально выманиваем (делаем сброс с провизией с БПЛА), смотрим, откуда человек вышел, куда зашёл, фиксируем и отправляем в работу».
Командир показывает работу такого оператора. Это уже Дроновка, хороший, укреплённый блиндаж. К нему очень аккуратно подходит оператор ТМ и совершает подрыв.
После исследования полуразрушенного блиндажа начинаются переговоры. Наши бойцы предлагают украинцам сдаться. Один соглашается и вылезает через крышу. Два других остаются внутри. В следующую минуту закидывается ещё снаряд — и раздаётся мощнейший взрыв. Никто не выжил, блиндаж выгорел. Пленного уводят.
«Когда нам поступил приказ осмотреть и зачистить данный квадрат, группой выдвинулись на боевое задание. Зашли как обычно, отработали, обнаружили блиндажи, зачистили. Обнаружили с помощью «птичек», нам передали координаты, мы проходили. В конце задания противник вышел на нас, завязался бой, противник был ликвидирован», — рассказывает рядовой, стрелок-штурмовик, оператор ТМ с позывным Азия.
«Хочется верить, что их не тронут»
Зачищая Северск Малый, российские бойцы обнаружили дом, в котором жил старый дедушка. Военные заглянули к нему, чтобы спросить, не нужна ли помощь старику, а как только вышли — украинский дрон атаковал дом пожилого человека. Бойцы бросились назад, спасли и эвакуировали деда.
Позже военнослужащие наткнулись на ещё один дом. Старенький, но аккуратный: белые стенки, окошки, чуть повреждена крыша. Во дворе — собранный урожай, сбоку — пасека. Там проживает пожилая пара. Украинские дроны следят за домом, который сохранился чудом, и наши бойцы не стали заходить в этот дом, чтобы не подвергать жизни старичков опасности.
«Это единственный целый дом, который там остался, — говорит Просвет. — Там бабушка с дедушкой живут. Может быть, они и болеют там, может, им чего-то не хватает, но после того, как украинские военные сожгли дом другого деда… Мы буквально зашли, вышли, а они сразу же атаковали дом. Благо деда спасли, пока с нашими тут сидит. Из других населённых пунктов тоже людей вывозили, и по ним тоже украинцы лупили. Бабушку жалко, поэтому пацаны там проходили, не стали к ним заглядывать. Хочется верить, что их не тронут. Дронов-то у противника обилие. Бывает, около 12—15 дронов охотятся на одну машину».
По словам комбата, стрелковые бои тоже бывают. Но стрелковых ячеек, как раньше, уже нет. Их сразу обнаруживают и разбивают дроны. Есть норы буквально в земле, которые закладываются мешками. При штурме таких укрытий их обитатели тут же сообщают своим — и налетает куча дронов.
Но самое сложное на Северском направлении — это открытая местность, отмечает офицер. Вести бои в населённом пункте проще: там есть где укрыться.
Из Северска Малого открывается красивый вид на Северск, он теперь как на ладони. Окружать его стало намного легче, а освобождение Дроновки даёт возможность перекрыть автомагистраль, ведущую в сторону Красного Лимана и Славянска. На данный момент эта автодорога является последней безопасной логистической артерией для украинского гарнизона в Северске.
«Окружаем в котёл, обошли все «зелёнки» и начали давить. Одновременно ведётся разведка и с воздуха, и на земле — забегают разведчики, — говорит командир штурмового взвода 7-й бригады с позывным Мацыга. — Противник уже и сам понимает, что в котле. Им всё сложнее контролировать обстановку. Так что Северск долго они держать просто не смогут. Это связано ещё и с тем, что на Лиманском направлении дорога перекрыта, сейчас у них снабжение полностью обрублено, только с запада они могут проходить лесами — на мотоциклах или пешком. А так бригаду не обеспечить».